Sputnik
– Виктор Александрович, в чем вы видите выход из энергокризиса?
– Вся наша энергосистема эксплуатируется много лет. Сейчас идем по принципу латания старых дыр, аварии ликвидируем, включаем снова. Но из-за резко возросших нагрузок на сеть все это мало эффективно. Дело в том, что даже по сравнению с 2020 годом, когда был пик нагрузок, в этом году уже идет рост нагрузок более чем на 20%. Это еще усугубляет состояние всей энергосистемы. В основном причина – это большие майнинговые фермы, которые у нас стоят. Понятно, что уровень жизни низкий, доходы населения небольшие. С одной стороны, разрешение майнинга – большая помощь для населения, с другой – большая ошибка. Надо было к этому просто подготовиться.
Еще в 2005 году мы подсчитали, сколько денег необходимо для приобретения счетчиков, которые учитывали бы весь расход электроэнергии в республике. Но тогда не было средств, потом смена правительства, ликвидация министерства. Это мало помогло ситуации. На сегодняшний день около 70% платы за электроэнергию не собирается при том, что плата очень мизерная.
Недавно Парламент принял постановление о выделении из бюджета 100 миллионов рублей на закупку и установку счетчиков. Однако работа не была выполнена, опять же из-за постоянных аварий деньги были перенаправлены, счетчиков опять нет. Без этого мы ничего не сможем сделать.
– То есть первым делом, вы считаете, необходимо установить счетчики?
– Да. Необходим учет потребления электроэнергии по всем районам, по частным хозяйствам, по предприятиям. Там, где наладили это дело, все идет организованно. Счетчик считает все, информация поступает в центральный пункт "Черноморэнерго", и там все учитывается, если человек не платит, то он отключается.
– Вы наверняка в курсе, есть план по увеличению тарифов. Это будет поэтапно. Как вы к этому относитесь?
– Эти планы, насколько я знаю, рассчитываются в Министерстве экономики. Аслан Басария (экс-глава "Черноморэнерго" - прим.) в недавнем своем интервью сказал, что если увеличатся тарифы, то уже появится какая-то экономика в энергетике. То есть будут какие-то средства, которые позволят увеличить закуп всего необходимого оборудования, материалов, тех же счетчиков. Да, надо повышать тарифы. Но здесь очень скользкий путь. Сейчас одни считают, что тариф надо довести до одного рубля 80 копеек, другие говорят, что этого мало, и надо повышать до двух рублей, третьи замахиваются на четыре рубля. Думаю, население это не воспримет. Естественно, там будет градация, это все должно нивелироваться.
– Но как будут платить такие тарифы, когда даже 40 копеек не платят? Или уже будут применяться какие-то другие меры?
– Вы знаете, я думаю, что все идет в комплексе. Сейчас, на мой взгляд, очень умная идея – организация майнингпарка в Гагрском районе. Будет поступление электроэнергии из России, соответственно по российским тарифам. Если владельцы крупных ферм пойдут на это, если их это устроит, то в бюджет поступит дополнительный налог, также будет снижение нагрузок на электросети Абхазии.
Когда мы еще работали в Министерстве, я ездил в Москву, встречался там с руководителями "Россетей". Затем сюда прибыла команда из "Кубаньэнерго", они поработали около недели с нашими ребятами из "Черноморэнерго". И они рассчитали, чтобы восстановить в полном объеме наши сети, необходимо 72 миллиарда рублей, при всем том, что мы тогда получали в пределах шести-восьми миллиардов от России. Это не дело – все деньги пустить в энергетику. Кстати потом они перезвонили и сказали, что не 72 миллиарда, а 77-78 миллиардов. Но Россия – страна большая, у них масштабы подсчетов другие, наверное, и аппетиты побольше, чем у нас.
– Виктор Александрович, сейчас говорят о необходимости государственно-частного партнерства в энергосистеме. Хотя в этом вопросе одни - за, другие - против, последние считают это продажей энергосистемы и в целом государства. Как вы относитесь к этой идее?
– На первом этапе это не продажа. Придет инвестор. Инвестор - не государственник. Его дело - зарабатывать деньги. В итоге это все перерастает фактически в грабеж, есть уже мировой опыт. Он все берет на себя, ставит свои условия, нам платит налоги. Я считаю, что это не наш путь.
Дело в том, что мы маленькая страна, и мы должны быть хозяевами на нашей земле. Работая в министерстве, я сталкивался с тем, что все время Госкомимущество требовало перечень объектов, подлежащих приватизации. Мы никогда не давали этого. Как только список попадал в Госкомимущество, всегда находился какой-то инвестор, который приходил, ставил ногу, ничего не делал много лет. Но заделывал долгосрочную аренду. Это делалось для дальнейшей перепродажи.
Первое, что с моим замом Гурамом Допуа сделали, это издали указ о проведении полной инвентаризации и раздали всем РУПам, подчиненным нашему министерству. Мы должны быть хозяевами, мы должны знать, что у нас есть и сколько это стоит.
– Как вы относитесь к другим источникам электроэнергии? Сейчас говорят о гидроэнергетике, о солнечной энергетике. Каковы условия реализации таких проектов?
– Гидроэнергетика – хорошее дело. Но она затратная. Тут нужно учитывать все – экологию, стоимость. Я будучи министром, ездил несколько раз на ИнгурГЭС, встречался с тогдашним министром энергетики Грузии. У них существует система работы. У них грамотные специалисты.
Дело в том, что на ИнгурГЭС, кроме охраны, нет ни одного специалиста. Там вся Грузия, наших людей там нет. Там ребята заканчивают вуз, после этого – шестимесячная стажировка в трех странах Европы. Это уже готовые специалисты. Я с ними долго разговаривал, у них такая система. По линии гидроэнергетики у них очень много малых ГЭС построено. А система такая – у них инвесторы, приходишь и говоришь: "Хочу построить ГЭС". Есть министерство экологии, которое изучает вопрос, если это возможно, то заказываешь проект и строишь. 80% дохода от выпущенной энергии - твои, 20% сдаешь в государственную копилку. Но у нас таких инвесторов на сегодняшний день еще не было, предложений не было. Малые ГЭС, которые у нас были - БагнарГЭС, Беслетская ГЭС, Рицинская ГЭС - все они маломощные.
Что касается возобновляемых источников, например, для ветряных электростанций нужен постоянный поток воздуха. Здесь, насколько знаю, таких потоков нет. Поэтому ветряки ставить невыгодно. Во-первых, они дорогие, во-вторых – проблема с утилизацией. Сейчас с этим столкнулась Украина. Насчет солнечных батарей... Когда-то СФТИ работал над этим. Они разрабатывали и выпускали солнечные батареи для космических кораблей. Это производство живое или нет, я даже не знаю. У них уже устаревшее оборудование. Великолепный потенциал был в плане персонала, но они уже все в возрасте.
– Сейчас говорят о программе газификации. Каковы перспективы, это поможет нашей энергосистеме?
– У нас же нет тепловых электростанций. Поэтому это так, чисто для бытовых нужд, отопления. Стоит ли строить большой газопровод или наладить четкую систему газоснабжения баллонами, опасно или нет, не знаю.
– А в чем выход, на ваш взгляд? Что поможет нашей энергосистеме?
– Опять же это счетчики, также надо сократить работу крупных ферм. Узаконить для них новые тарифы, усилить контроль за открытием новых, разработать систему штрафов за нарушение. Появятся средства – использовать для восстановления сетей. Да, это хорошая идея была дать людям возможность немного заработать.
Сейчас я знаю, что это очень популярно в народе, они поддерживают майнинговые системы. Но контролирующие органы закрыли крупные фермы. И тогда люди растаскали аппараты по маленьким хозяйствам. Но и это можно узаконить. Допустим, разрешить на маленькие хозяйства по пять-шесть аппаратов, установить им определенный тариф, в то же время сделать потребление электроэнергии в пределах 15-20 киловатт. И контролировать вот это дело. Тогда нагрузка на электросети, конечно, уменьшится. Образование майнинг-парков, вот по дороге на СухумГЭС стоит большая ферма, которая потребляет всю выработку СухумГЭС. Они не садятся на общие сети. Это все делать можно.
– А что вы думаете о легализации майнинга в будущем?
– Во всем мире это работает. Просто надо наладить систему, тарифы узаконить, нагрузки узаконить. Это может стать доходным, кто успел – уже озолотились. Просто это нужно делать с учетом возможностей электросетей.
– Что вы думаете о проекте открытия Сухумского аэропорта? Какие, на ваш взгляд, необходимы вложения?
- Дело в том, что здесь надо исходить из экономической целесообразности. Мы уже считали, какие средства необходимы – один миллиард 600 миллионов рублей. Но таких денег тогда не было. Для того чтобы открыть аэропорт хотя бы по той категории ICAO, которая у нас была до войны, сделать его круглосуточным, нужно иметь минимум 300 сотрудников. Нужны специалисты, диспетчера. С учетом того, что сегодня в аэропортах средняя зарплата 50 тысяч рублей, то на 300 человек – это 12 миллионов рублей в месяц. 12 миллионов рублей заработать сложно.
Кроме того, чтобы такой аэропорт работал с какой-то копеечной прибылью, должно быть местного населения как минимум полтора миллиона. У нас этого тоже нет. Более того, Гудаутская и Гагрская зона практически все летают из Сочи. Нам остается Гал, Очамчыра, Ткуарчал, Сухум. Еще в аэропорту надо иметь большое количество техники. До войны, когда я работал там, было более 150 единиц техники. А на сегодняшний день – это ноль. А стоит это все огромных денег.
Мы мечтаем о том, чтобы аэропорт открылся. Но эти объективные вещи мы не можем понять. К нам инвесторов приходило много, предложения были и до этого. Но все это в конце концов развалилось.