Кавалер ордена Леона Тамаз Мишелия участвовал в Мартовской военной операции абхазской армии на Гумистинском фронте. Он вместе с штурмовой группой под командованием Фридона Авидзба должен был форсировать реку в районе висячего моста. В неудачном наступлении Тамаз получил тяжелое ранение, но чудом выжил.
О военном пути Тамаза Мишелия, его участии в Мартовском наступлении и ранении, читайте в материале Sputnik.
Сария Кварацхелия, Sputnik
Начало войны
Война Тамаза Мишелия застала в родном селе Джирхуа Гудаутского района. 14 августа 1992 года он вместе с соседскими ребятами решил пойти на речку, но по дороге их настигли недобрые вести.
"14 августа 1992 года стояла невыносимая жара, мы с ребятами решили спуститься к речке. По дороге встретили знакомого, который нам и сообщил, что началась война, танки вошли в республику, нужно мобилизоваться. Мы направились в сельскую администрацию, а оттуда поехали в Гудауту. Дорога была перегружена машинами, которые также направлялись в Гудауту. У кого не было транспорта, шли пешком. Впрочем, кто б остался дома, зная, что в стране началась война?" – отмечает Тамаз Мишелия.
У здания Гудаутской администрации уже стояли сотни людей. По словам Мишелия, из Сухума поступала информация о первых жертвах. Тамаз с односельчанами решили отправиться в Нижнюю Эшеру и занять позицию в районе Шицкуара, откуда могли зайти грузинские танки. Боевого оружия еще ни у кого не было. Лишь некоторые имели охотничьи мелкокалиберные ружья. В Шицкуаре ополченцы находились две недели. Но без оружия долго было не продержаться. Тогда абхазские бойцы решили напасть на российскую военную базу.
“В российской военной базе было оружие. И наши ребята недоумевали, как это в разгар войны на нашей территории, российские военные не дают нам оружие. Тогда решили сами это оружие взять. Сотни людей окружили военную часть, напали на оружейный парк. Мне лично автомат не достался, но я забрал ящик патронов для автомата 7.62. Патроны разделили между теми, кому достался автомат. Бойцы взяли и взрывчатки. Уже более вооруженные мы стали формировать группы. Из нашего села Джирхуа и соседнего Хуапа было много бойцов, и мы вместе объединились в одну группу. Нашим полевым командиром был Зураб Бебия", – вспоминает Тамаз.
Группа, в которой находился Мишелия, заняла новую позицию – в районе так называемого "висячего моста". Местность была опасной, с противоположного берега Гумисты все было видно, как на ладони. Пересменку бойцы проводили затемно и под грузинские обстрелы.
"Наша группа располагалась в доме, который стоял недалеко от берега. Под домом мы вырыли один блиндаж, чуть дальше от дома, на бугорке оборудовали второй блиндаж. Если грузинская артиллерия обстреливала наши позиции, то мы прятались в блиндаже на бугорке", – отмечает ветеран войны.
Суровая зима
Зима и весна для абхазских бойцов выдалась суровая. Новый год группа Тамаза Мишелия встретила под "салюты" грузинской артиллерии. Дом, в котором находились бойцы, сильно пострадал. Но главное – обошлось без человеческих потерь. Однако впереди были два неудачных наступления и колоссальные утраты.
Уже через несколько дней после Нового года, абхазские бойцы готовили наступление на Гумистинском фронте. Оно должно было начаться 5 января.
"Сборы проходили в школе в Нижней Эшере. Там были ребята с нашей группы, в том числе и Алхас Цкуя, который недавно женился. Мы не хотели брать Алхаса, но он оскорбился и был обижен на нас за это. Не смогли мы отговорить от участия в наступлении и нашего командира Зураба Бебия, который в тот момент болел, температура у него была выше 39 градусов. Но он сказал: "Если меня не будет, то кто будет за всеми вами следить? А вдруг с вами что-то случится?" – вспоминает Мишелия.
Наступление должно было начаться после часа ночи. Сигналом служил взрыв. После того как прогремел взрыв, группа начала спускаться к реке в районе зеленого ангара. Лежал снег, идти было сложно. Форсировать реку бойцы должны были небольшими группами по четыре человека. Впереди шли Зураб Бебия, Султан Мишелия, Гарри Агумава и Алхас Цкуя. Грузины их засекли уже тогда, когда бойцы практически перешли Гумисту. Начался массированный обстрел. Продвинуться вперед бойцы больше не смогли.
"Грузины применяли все, что имели – артиллерию, танки, автоматы. Когда начали стрелять, Зураб Бебия, Гарик Агумава и Султан Мишелия стали уходить в разные стороны, но не смогли далеко уйти. Гарика и Султана смертельно ранили, Зураб тоже был ранен, но он был еще живой, позже, когда грузины начали забирать раненых и погибших, Зураб застрелился, чтобы не попасть в плен. Вытащить же их мы не могли, слишком массированный обстрел шел. Алхас Цкуя же успел форсировать реку, там он попал в грузинский дзот и открыл огонь по ним, но его самого ранили в руку и взяли в плен. Алхаса пытали, затем перед самым обменом его убили. Когда нам передали его тело, он был еще теплым. На теле Алхаса было 12 или 14 ранений от штык-ножа и семь пулевых ранений", – вспоминает Тамаз Мишелия.
Мартовское наступление и тяжелое ранение
После январской операции на Гумистинском фронте произошли перегруппировки. Но позиции для Тамаза Мишелия не изменились.
Уже в марте абхазская армия запланировала очередное наступление на Сухум. Тамаз попал в группу, которой руководил Фридон Авидзба. Бойцы должны были наступать в районе "висячего моста". Перед ними стояла задача форсировать реку, занять позиции у зеленого дома, чтобы другие группы смогли форсировать Гумисту и вместе уже наступать на Новый район.
"Перед тем как форсировать реку, мы друг другу сказали: "Наши силы с грузинами неравные, и если кого-то ранят, и нам не удастся его вытащить, то лучше своими руками его застрелим, чем отдадим грузинам в плен", – вспоминает Тамаз. – Наступление же началось после полуночи. Мы стали форсировать реку, но грузины нас практически сразу засекли. Начался артиллерийский обстрел”.
Один из снарядов упал возле Тамаза Мишелия. Он получил тяжелое ранение в ногу и в челюсть. Тамаз без сознания лежал у Гумисты, но долгое время вытащить его не удавалось – грузинская артиллерия не умолкала ни на минуту. Достать раненого удалось лишь спустя несколько часов.
"Если бы не Валико Цкуя, Ванчка Аркудж, Ибрагим Гунба, я наверное, там и умер бы. Они меня вытащили и положили в доме. Там мне ввели обезболивающее. Но перевезти в госпиталь смогли не сразу из-за обстрелов. Уже затемно меня из Эшеры отправили сначала в Афонский госпиталь, затем в Гудаутский. В Гудаутском госпитале сказали, что надо ампутировать мою ногу. Но мои товарищи были уверены, что ногу можно сохранить. Так меня транспортировали в Сочинскую городскую больницу, оттуда позже перевезли в Московскую городскую больницу, где сначала проходил лечение. Затем меня отправили в Жуковскую больницу, где провели несколько операций на ноге и челюсти", – рассказал Мишелия.
В Жуковской больнице Тамаза даже навестила супруга главнокомандующего Абхазской армии Владислава Ардзинба.
Первое время Тамаз не мог даже самостоятельно есть. Больше года он питался с помощью медицинского шприца. Ходить он смог только спустя три года после ряда операций, ношения аппарата Илизарова и костылей. Раны войны не прошли бесследно для Тамаза.
"Но сегодня я не считаю себя покалеченным. Если бы все, кто погиб во время войны, остались бы живы, пусть даже с такими ранениями, то можно было бы считать, что войну мы победили без потерь. Я же остался жив и не могу жаловаться", – добавил Мишелия.
За боевые заслуги во время Отечественной войны народа Абхазии Тамаз Мишелия награжден орденом Леона.