Астанда Ардзинба, Sputnik.
60 портретов художника Руслана Габлия передают характер и чувства тех, кто защищал Абхазию. В рамках нового проекта информационного агентства Sputnik Абхазия "Ненарисованные воины" на ресурсах портала публикуются рисунки военных лет художника и очерки о защитниках страны.
До начала Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов Гуагу Айба служил танцором в Государственном ансамбле народной песни и танца Абхазии. С первых дней войны он встал на защиту своей Родины.
Танец как профессия
Заслуженный артист Абхазии Гуагу Айба или Ну, как его с детства называют все друзья и знакомые, родился в 1962 году в селе Отхара Гудаутского района. Вскоре после окончания сельской школы, он стал профессиональным танцором. Хореографический талант юноши заметил уроженец того же села, известный в стране артист Вилли Чакмач-ипа, он и привел Ну в Государственный ансамбль народной песни и танца. Его приняли без дополнительных экзаменов, что в те времена было совершенно не слыхано. Ведь попасть в самый престижный творческий коллектив республики, которым в то время руководил знаменитый дирижер, Народный артист Абхазии Василий Царгуш, было крайне сложно.
"У меня были некоторые навыки, правда, на любительском уровне. До сих пор я танцевал только на свадьбах. Месяца четыре балетмейстеры меня дрессировали. Только после этого я стал полноценной частью коллектива. Это был 1979 год", — рассказал Айба.
Госансамбль народной песни и танца был создан в 1931 году на базе лучших районных хоровых коллективов по инициативе лидера республики Нестора Лакоба. В репертуаре ансамбля были фольклорные обрядовые, ритуальные песни и танцы, а также произведения абхазских композиторов. В 1970 году ансамблю было присвоено почетное звание "заслуженный". Коллектив, а в его составе и молодой Ну Айба, побывал во всех уголках бывшего Советского Союза, гастролировал по многим странам мира – Германии, Франции, Турции, Мексике, Аргентине, по странам Африки.
"Нас тепло принимали во всех странах, которые мы посещали. Мы собирали полные залы. Мексиканцы, например, очень на абхазов похожи по темпераменту. Помню, что им наши песни и танцы особенно полюбились", — поделился воспоминаниями Айба.
Яркие и самобытные номера, возможность творческого роста, любовь и признание зрителей, поездки по странам мира – работа в ансамбле представлялась Айба идеальной. Все, о чем он когда-либо мечтал, сбылось.
Но однажды на очередных гастролях в Греции его застала весть о начале войны в Абхазии.
"Я пришел в гостиничный номер, включил телевизор. А там гостиница "Абхазия", и танк на Сухумской набережной стреляет во все стороны", — рассказал собеседник.
Дорога домой
Ну Айба, как и многие его коллеги и друзья, а также большинство жителей Абхазии, никогда не думал о том, что ему когда-либо придется взять в руки оружие и воевать. Он мечтал о счастливом будущем, строил планы, в которых не было войны.
"Я до этого видел войну только в кино", — признался он.
Ансамбль дал еще несколько благотворительных концертов в Греции, каждый из которых начинался с минуты молчания в память о погибших в результате грузинской агрессии в Абхазии.
"Эти выступления местные жители принимали со слезами на глазах. Нас тепло встречали, нас поддерживали, нам сочувствовали", — поделился воспоминаниями ветеран.
После абхазские артисты выехали на родину, но уже не привычным путем на автобусе через Турцию и Грузию, а с большими неудобствами через Болгарию и Крым, откуда на пароме добрались до Сочи. По пути они встречали людей, которые также направлялись в Абхазию, спасать народ республики.
"На пароме мы встретили донских казаков в форме, которые заявили, что едут воевать в Абхазию. Мы осторожно так спрашиваем: "За кого воевать?" — "За абхазцев", — отвечают. Потом я с этими казаками встретился на позициях Гумистинского фронта", — рассказал Ну Айба.
В Сочи артисты пересели на катера, которые везли в Гудауту продовольствие и предметы первой необходимости, и отправились в Абхазию.
"Гагра к тому времени все еще была занята грузинами, и плыть в Гудауту из Сочи было очень рискованно. Но другого пути не было", — отметил ветеран.
Ну Айба возвращался домой с гастролей в горящую Абхазию. Он не знал, что сталось с его семьей, супругой и маленьким сыном, успели ли они выехать в Отхару, не знал, что сталось с его домом в Сухуме, в котором уже хозяйничали грузинские гвардейцы. Он ехал воевать, но при себе у него был разве что концертный костюм, но никак не оружие.
У реки, где стоят эвкалипты
Вскоре после приезда Ну Айба записался в батальон общественного деятеля Рената Карчава и уехал на Гумистинский фронт.
"У нас был немаленький батальон, человек 300, большинство из них — артисты. Мы занимали позиции от моста до так называемого 9-го поста в Верхней Эшере. Я был как раз на 9-ом посту. Может знаете? Это место у Гумисты, где растут эвкалипты", — рассказал Айба.
На посту держали оборону около двадцати человек, среди них выходцы из города Гагра, сел Гудаутского района, Бзыпты и других. С большим теплом ветеран вспоминает двоих своих юных 17-летних боевых товарищей, любовно называя их детьми.
"Среди нас было двое детей. По семнадцать лет им было, молодые, красивые. Один был Анкваб, другой Немальцев из Калдахуары. Последнего убили в ходе мартовского наступления. Я не видел более смелых людей за всю свою жизнь ни до, ни после войны. Они бросались в гущу, ничего не боялись, как будто всю жизнь воевали", — рассказал Айба.
Абхазский народ, понимал, что нет другого выхода, кроме как воевать, считает ветеран.
"Нас загнали в угол. Мы понимали, что в живых никого не оставят, никого не пощадят, уничтожат всю нацию. Это была не просто война, сражались не армии. Они пошли против безоружного населения. Это был геноцид в чистом виде. Они не жалели ни стариков, ни детей", — отметил он.
Мартовский бой
Самыми яркими воспоминаниями Ну Айба о войне и одновременно самыми страшными и трагичными стали воспоминания о событиях марта 1993 года. Очередная наступательная операция абхазских войск на Сухум провалилась и привела к многочисленным жертвам абхазской стороны. Причины и следствие провала операции, ставшей самой кровавой в новейшей истории Абхазии, еще предстоит разбирать военным историкам. Ветераны предпочитают об этом не думать. Эти дни Ну Айба вспоминает не иначе как с ужасом.
"Мы перешли реку, кого- то убили еще в воде. Берег был заминирован, люди стали подрываться. Выжившие добрались до площадки, которую в народе называют "зеркало". Там уже сидели грузины. Стреляют со всех сторон. Наши то тут, то там подают замертво, а если не убили, то ранили", — вспоминает ветеран.
Пытаясь продвинуться вперед под плотным огнем противника, бойцы дошли до автозаправки в селе Ачадара.
"Нас прижали, мы стали немного отходить и засели в одном из домов. Зеленый дом, с толстыми мощными стенами, с подвалом, он нас тогда очень выручил. Враги от нас в двадцати метрах, стреляют. Вскоре нас взяли в окружение, в плотное кольцо".
Четыре дня Ну Айба и его боевые товарищи находились в окружении на левом берегу реки Гумиста. Во двор дома, в котором укрывались абхазские бойцы, заехал танк и стал стрелять по окнам. Танк удалось подбить, грузины на тросе оттащили его со двора, рассказал Айба.
В те дни погибло много людей, еще больше было ранено. Забрать тела мертвых боевые товарищи не смогли, оставляя на поле боя родных братьев, сыновей или отцов, они выносили раненых, возможно, совсем не знакомых людей. В мартовском бою пропали без вести сотни бойцов абхазской армии, о судьбе многих из них не известно до сих пор, другие более двадцати лет не были, как это подобает по абхазским традициям, с почестями преданы земле.
"Мы убитых положили возле дома, накрыли мандариновыми ветками. После тяжелейших боев, когда силы и боеприпасы уже были на исходе, мы сумели- таки прорвать кольцо и вырваться", — рассказал ветеран.
При отступлении Айба увидел, как его боевого товарища милиционера Гену Амичба ранили в бедро и тот свалился в канаву на обочине дороги. Подняв его, он направился к реке.
"Такой бурной Гумисту я никогда не видел. В хорошую погоду здесь вода доходит до щиколотки. А тут стремительный поток, смывающий все на своем пути. Мы с Геной вошли в воду, но пришлось вернуться на берег, вода стала накрывать нас. Я почти уверен, что грузины открыли какие-то шлюзы на Сухум-ГЭС, иначе не могу это объяснить. В темноте слышу, как ребят уносит вода, они кричат, зовут на помощь, а потом уходят под воду", — рассказал Айба.
В ту ночь Ну Айба и Гене Амичба удалось живыми перебраться на абхазскую сторону.
"Мы добрались до нашего берега, больше ничего не помню. Я очнулся в больнице в Гудауте. Ранен я не был, видимо, от истощения меня и скосило. Ведь все четыре дня в окружении мы не ели и воды не пили", — рассказал ветеран.
Гену Амичба тоже привезли в больницу, но он уже к тому времени потерял очень много крови, ему собирались ампутировать ногу. В тот же вечер его вывезли в Москву, ногу врачам удалось спасти.
В те суровые военные дни, когда страна не могла оправиться из-за количества тех жертв, которые понесла в мартовском наступлении, народ все же не удалось сломить, вспоминает ветеран. Он рассказывает, как матери погибших и оставшихся лежать на том берегу Гумисты, призывали не сдаваться.
"Наши сыновья лежат на абхазской земле", — вспоминает Ну Айба слова матери погибшего воина.
Плачущий Сухум
После мартовского наступления главнокомандующий Владислав Ардзинба приказал отозвать с фронта деятелей культуры и науки, говорит ветеран. Ну Айба уехал в Пицунду, где он совместно коллегами снова собрал ансамбль, который выступал с номерами перед бойцами.
"После того потрясения, который народ пережил в марте, нужно было поднимать дух абхазских бойцов. Владислав был мудрейшим человеком, он понимал все и думал на много лет вперед. Потому он запретил артистам воевать, он говорил, мы должны сохранить тех, кто возродит нашу культуру после победы. Он все предусмотрел", — сказал ветеран.
Через полгода, в сентябре, артисты ансамбля, узнав о том, что абхазы снова пытаются отбить Сухум, присоединись к наступлению. Во время сентябрьского наступления была солнечная теплая погода, вспоминает ветеран.
"Если в январе и в марте погода была скверной, и также скверно наступления проваливались, то в последней операции сияло солнце. Это был добрый знак", — отметил Айба.
Он вспоминает, как абхазские бойцы вошли в разграбленный, разрушенный и разбитый город.
"Сухум плакал, он был изможден. Нас встречали местные старушки со слезами на глазах и называли нас освободителями. Мы делились с ними хлебом и сахаром", — поделился воспоминаниями ветеран.
Грузинское население в абсолютном большинстве к тому времени уже покинули Сухум. Тем, кто не успел этого сделать, давали возможность уехать.
"Они бы, конечно, ни ребенка, ни старика не пожалели. Но нельзя было уподобляться врагам, нельзя было убивать невинных людей. Потеряв человеческое лицо, теряешь себя. Мы победили в войне только потому, что были гуманны. Как старушку можно убить? В чем она виновата?" — подчеркнул Айба.
Он признается, что всегда верил в победу, в то, что она неизбежна.
"Мы были на своей земле, а дома и стены помогают. А тот, кто пришел издалека, он умирать не хочет, ему не за что воевать, он думает только о том, как сохранить себя и невредимым вернуться домой. А мы если не победим, нам деваться некуда, нас уничтожат, убьют детей, убьют родителей. Есть разница?" — отметил ветеран.
То, что назад пути нет, надо отвоевать свой дом, изгнать со своей страны врага, абхазский народ понял, по его мнению, после Латской трагедии. Когда враг намеренно подбил вертолет с детьми и женщинами на борту, он ни перед чем не остановится, отметил Айба.
"Мне до сих пор снится война, мои погибшие товарищи. Часто вижу во сне эпизод, произошедший во время январского наступления. Мы отбились от группы с Беном Адлейба и около трех часов пролежали на земле под перекрестным огнем, не имея возможности поднять голову. Он тогда приказал мне подниматься и бежать к деревьям, а он меня прикроет. Он был старше меня, считал, что несет за меня ответственность. Такие вещи не забываются, в моих снах он как живой", — рассказал ветеран.
Гуагу Айба после войны продолжил работу в Государственном ансамбле народной песни и танца. В 2014 году после 35 лет служения танцу он ушел на пенсию. Сейчас воспитывает внучку.
