Sputnik, Астанда Ардзинба.
Прежде чем провести меня к первому изданию сборника стихотворений Дмитрия Гулиа "Стихи и частушки", главный хранитель дома-музея народного поэта Майя Квициния проводит мне экскурсию по залам, повествующим об истории создания абхазского алфавита.
"Публикации первой абхазской книги предшествовала большая и кропотливая работа, — объясняет она, — нельзя рассказывать о зарождении литературы в Абхазии, не зная о том, как Услар, Бартоломей, а через некоторое время сам Гулиа со своим учителем Мачавариани создавали и совершенствовали абхазский алфавит".
Появление абхазской письменности начинается с 1862 года, когда на свет появился первый абхазский алфавит, созданный генералом Петром Усларом. Через три года в свет выходит букварь другого русского генерала Ивана Бартоломея, который использовался почти тридцать лет. И, наконец, в 1982 году педагог Сухумской Горской школы Константином Мачавариани и его ученик Дмитрий Гулиа издают новый усовершенствованный букварь. В их азбуке было 51 буквы, меньше чем у предшественников, за счет того, что были изъяты буквы для обозначения фонем бзыбского диалекта.
Именно букварь Мачивариани и Гулиа стал впервые активно использоваться в школах Абхазии. Эти события стали предысторией появления абхазской художественной литературы, считает хранитель музея.
Ценный экспонат
Я пришла в музей ради одного единственного экспоната, и только проведя по всем комнатам, меня, наконец, к нему подвели. Первая книга Абхазии, с которой начиналось становление молодой абхазской литературы – это не Библия, не свод законов, не пропагандистская статья, это — маленькая брошюра, объемом в не более двадцати страниц, сборник стихотворений о добре, весне и мире.
Пожелтевшие страницы за стеклом, были изданы в 1912 году, более ста лет назад. Они в несколько раз старше меня, и моих родителей. Они из времен давно ушедших, но навсегда изменивших наше сегодня. Хранитель музея бережно достает книгу и листает.
"Умрет конь, двор останется, не станет человека, слово останется". С этих слов в эпиграфе книги и началась литература абхазского народа.
"Стихи и частушки" были изданы в типографии Канцелярии наместника на Кавказе, некоего Е.И.В., в Тифлисе (современный Тбилиси). Главным спонсором публикации стало Общество распространения просвещения среди абхазцев. То самое, за учреждение которого в 1909 году перед Кутаисским губернским правлением ходатайствовал житель города Сухума, инженер путей сообщения Ражден Какубава. Общество было призвано, как ясно из названия, содействовать просвещению абхазского народа, в то время остававшегося большей частью безграмотным. Общество открывало школы, обустраивало библиотеки, издавало учебники и оказывало материальную и иную помощь абхазам, ищущим просвещения.
Ищите женщину
"На эту книгу Дмитрий Иосифович возлагал большие надежды", — рассказала Майя.
Дело в том, что за год до публикации книги 37-летний поэт женился на юной Елене. Избраннице было 16 лет. Они познакомились случайно. По словам хранителя музея, красивый и статный Гулиа в черкеске, в то время преподававший в Реальном училище (сегодня Индустриальный колледж), каждый день шел на работу мимо дома будущей невесты по улице Полицейская.
"Она давно его заприметила, и однажды выпустила собаку, когда он шел мимо дома. Так они и познакомились. Прежде чем жениться, он объяснил суженой, что за ним ни кола, ни двора, и все, что у него есть – это его бумаги. Но скоро, говорил поэт невесте, он выпустит сборник стихов. И возможно, он принесет ему славу и признание", — рассказала хранитель музея.
Впоследствии молодые поженились и прожили в счастливом браке долгие годы. Тесть Дмитрия Иосифовича сумел приобрести для молодых небольшой участок и комнатку рядом со своим домом. Впоследствии на этом месте и вырос сухумский дом поэта, а в настоящее время его музей. Из окна кабинета Дмитрия Гулиа до сих пор виден отчий дом его супруги и та самая улица Полицейская, которая сегодня носит его имя.
Своего рода реклама
Во времена молодости Гулиа большинство абхазов не умели читать и писать ни на одном языке. Что уж говорить об абхазском, азбука которого была изобретена совсем недавно. Книжных киосков в Сухуме в то время также можно было сосчитать по пальцам одной руки. И хотя мы с хранителем музея так и не смогли найти информацию о том, каким тиражом вышла первая книга на абхазском языке, тем не менее, история о том, как поэт пытался ее распространить известна.
Майя рассказала, о том, что какой бы абхаз не приезжал в город по своим делам, то в больницу, то на рынок, он знал, что можно остановиться у Дмитрия Гулиа.
"В то время абхазов в городе было совсем не много, потому у дома поэта всегда съезжались на арбах, запряженных волами, крестьяне из сел. Супруга Гулиа их встречала, угощала, готовила им ночлег. И вот уезжавшим своим гостям Гулиа дарил по экземпляру сборника стихотворений. Он надеялся, что в деревнях в дальнейшем будет все больше людей, которые сумеют его прочитать. Вот такая реклама своего рода", — отметила работник музея.
Искусство на свалке
Сегодня в архивах музея хранятся всего несколько экземпляров первого издания "Стихотворений и частушек". С одним из них связана забавная история. Несколько лет назад одна женщина принесла в музей потрепанную книжку, того самого 1912 года издания. Ее она нашла выброшенную на свалке. Вряд ли бывший владелец книги сознавал ее ценность для всей истории абхазского народа.
"Посетительница предложила нам выкупить этот экземпляр. Правда, по всему было заметно, что она не особо рассчитывала на это", — поделилась воспоминаниями Майя.
Работники музея собрали сумму из личных средств и купили книгу. Судя по всему, обладательница ценной находки осталась довольна. Хотя пять тысяч рублей, которые отдали за нее музейщики, немало для маленького сборника стихотворений, но ничтожно мало за бесценный символ одного из малых, но древнейших народов мира.
Вместо заключения
Дмитрия Гулиа в начале его творческой деятельности всячески упрекали в несбыточных иллюзиях. Оппоненты приводили многочисленные примеры и аргументы того, что у малого народа не может быть своей литературы, своей поэзии и прозы.
По его собственному признанию, больше людей ему мешали и вставляли палки в колеса, нежели верили и помогали. Однако время показало, что его труды не оказались напрасными. Он все-таки сумел сдержать обещание, данное молодой невесте: добился славы и признания. Однако это — не история успеха одного отдельного поэта, это — история целого народа, что было определено величиной масштаба личности Дмитрия Гулиа.
