Кровная месть на Кавказе никогда не имела срока давности. И этот обычай существовал в Абхазии с незапамятных времен. За преступлением следовало неотвратимое наказание. Поэтому всегда считалось, что необходимо решать вопрос здесь и сейчас, чтобы ни в коей мере кровная месть не передавалась через поколения, то есть от отца к сыну.
Кровная месть обычно вступала в силу с того момента, когда ее объявляли. Она проходила несколько этапов. Обычно родственники убитого устанавливали виновного. После этого направляли самого старшего из семьи или со стороны родственников убитого для того, чтобы объявить кровную месть стороне убийцы. Принимала ли сторона обвинение или нет, она уже считалась виновной.
А если случалось, что родственники убитого жили в одном селе или в одном районе, то они все должны были покинуть место жительства. Так обеспечивалась безопасность членов семьи обвиняемого. Но бывало и такое, что родственники не дожидались стороны убитого и сами направляли старшего уважаемого человека с миссией примирения.
Однако в период кровной мести и пострадавшие, и обидчики должны были придерживаться традиционных адатов. При вражде они ни в коей мере не должны были их переступать. Те, кто пренебрегал обычаями, подвергался всенародному осуждению.
В традиции абхазов считалось трусостью мстить в "неудачные моменты": во время сна, купания, еды, отдыха. Если представители пострадавшего рода и обидчика встречались, то право первого выстрела принадлежало мстителю.
Вспомним новеллу Михи Лакрба "Неудачный момент", где мститель Алиас хотел отомстить убийце (Гедлачу – авт.) своего родного брата еще до того, как тело брата предадут земле. Он ночью подошел к дому Гедлача и услышал в нем голоса. Он прислушался и вдруг узнал голос убийцы. Он решил подождать до удобного момента и покончить с этим. Однако он не мог стрелять, так как в апацхе были жена и дети. Их ранение грозило большим позором.
Алиас решил дождаться утра. Была еще глубокая ночь, когда он услышал шорох и через щель в стене апацхи увидел Гедлача. "Сама судьба поставила его передо мной", — подумал Алиас. Он просунул в щель дуло ружья, взвел курок и стал целиться. Жена Гедлача в этот момент стала умолять мужа потушить свет, опасаясь, что его могла поджидать пуля мстителя. Гедлач ответил: "Ты что же, думаешь, я не знаю, что Алиас день и ночь, уже двое суток, охотится за мною, чтобы отомстить мне за брата? Знаю и то, что Алиас – отважный и смелый джигит, — и далее он продолжил - я знаю также, что такой ахаца (мужчина – авт.) стрелять в безоружного, когда тот в одном белье и только что покинул постель, не будет". Услышав это, Алиас покинул засаду. Конечно, так поступить мог лишь истинный афырхаца (мужчина – герой — авт.), сын своего народа.
Если так случалось, что человек лишал жизни кого-то, то он, по законом Апсуара, не должен был бросать тело. Убийца обязательно должен был сообщить близким убитого о случившемся. Оставление тела расценивалось как двойное преступление. Для кровной мести необходимо было согласие всей родни, а главное, матери убитого. На это время мститель и виновник покидали общество. Мститель становился человеком "вне закона". Он отпускал бороду, не показывался на глаза, не участвовал в общественной жизни.
При примирении привлекали и другие фамилии, которые были уважаемы враждующими сторонами. Народные судьи приглашали враждующие стороны. На такой суд приходили без оружия. После суда кровная месть прекращалась.
Врагов связывали узами молочного братства (ашьаҧсахәҧҳа). Примирение на народном суде сопровождалось следующими словами: "Присуждаем вам то же, что и присудили бы себе, если бы оказались в вашем положении! Внемлите закону народной мудрости – слово народа справедливо, оно врачует любую рану! Сильнее нет силы, чем материнское молоко: пуля не пробьет и одной капли его! Примите воспитание и примиритесь! И мы, весь народ, будем благодарны. Да сгинет отныне вражда между вами".
Сегодня в Абхазии случаются факты кровной мести. Однако чаще это похоже на самосуд без правил и идет вразрез с вековыми традициями. Одно злодеяние порождает другое. И это замкнутый круг. Абхазия — современное и многонациональное государство со своей Конституцией, по которой правосудие осуществляется только судебной властью. Но если основной закон будет еще подкреплен и силой морального кодекса абхазов Апсуара, а действия тех, кто переступил черту и попрал все вековые нормы, будут самым бескомпромиссным образом осуждены обществом, то тогда, возможно, череда жестоких расправ прекратится.
