Шанс Украины
18:15 25.02.2022 (обновлено: 18:27 27.02.2022)
© AFP 2023 / MANDEL NGAN
Подписаться
В момент распада Советского Союза украинское общество было столь же инфантильным, как и все постсоветские общества того времени, пишет Ростислав Ищенко.
Ростислав Ищенко – для Sputnik
Вырвавшись из объятий одной предельно идеологизированной системы, оно не предполагало, что можно жить и успешно развиваться вообще без господствующей (государственной, для всех обязательной) идеологии. Поскольку коммунистическая идея в тот момент была предельно дискредитирована, общество сделало логичный вывод о необходимости форсированного строительства капитализма.
Подчеркиваю, именно строительства, хоть на деле (в том числе согласно Марксу) капитализм сам логично прорастает из докапиталистических форм (хоть из феодализма, хоть из советского социализма). Попытка ускорить процесс путем идеологического подстегивания общественного развития ведет к серьезнейшим экономическим и психическим деформациям, разрушающим как само общество, так и нормальное течение исторического процесса.
Тем не менее, постсоветское украинское общество хотело "все и немедленно", поэтому и сделало ставку на соответствующих политиков, обещавших все, что хотите и ещё звезду с неба в виде бесплатного бонуса. Постсоветские люди, вдохновленные "новым мышлением", приступили к "строительству капитализма" с тем же остервенением, с которым их деды и прадеды строили коммунизм.
Кстати, "строители капитализма" не многим лучше "строителей коммунизма" представляли, что они хотят построить – большая часть общества представляла себе капитализм как тот же несостоявшийся коммунизм, только "по-настоящему": работать практически не надо, зато денег дают сколько хочешь, и в магазинах все есть, а очередей нет.
Однако коммунисты имели существенное преимущество. Они строили нечто неведомое. В то время как "строители капитализма" обещали народу построить в местном захолустье Европу за два года. Когда через два года стало только хуже, выяснилось, что народ не хочет больше терпеть. В славянских республиках бывшего СССР поднялось мощное народное движение, нацеленное на советскую реставрацию.
В конце 1993 года Ельцин с трудом удержался у власти, расстреляв парламент из танков, а Кебич в Белоруссии и Кравчук на Украине летом 1994 власть потеряли. Но пришедшие к власти республиканские элиты не желали терять власть в пользу центра. Поэтому интеграционные проекты России были отвергнуты. Только Лукашенко повел Белоруссию по пути объединения с Россией, идеологически опираясь на ностальгию по СССР.
Украинская же элита в поисках точки опоры логично пришла к идеологии национализма. В конце концов, ведь буржуазные революции решали именно идею завершения формирования национальных рынков и буржуазных наций. Романтический национализм был идеей, идеалом и идеологией молодой буржуазии XIX века. Казалось, что надо только соединить националистическую идею с мощью строящего капитализм государства, как все проблемы будут решены.
Кроме того, националистическая идея позволяла канализировать общественное недовольство в направлении "инородцев". Гражданам Украины быстро объяснили, что их собственная русская имперская косность не дает им добиться быстрого успеха в строительстве капитализма и почить на лаврах. Многие поверили и, буквально восприняв националистический лозунг "убей в себе русского", стали вытравливать свою сущность, пытаясь заместить ее неким идеологическим суррогатом, подготовленным бывшими преподавателями истории КПСС, перекрасившимися в матёрых националистов.
В результате русский народ, живший на Украине, потерял душу, ничего не получив взамен.
Отдельные личности смогли сохранить свою цельность и верность вере, культуре и языку предков, но как социальная и этническая группа русские Украины перестали существовать. Идеология модернизированного украинского национализма далеко ушла от возвышенной идейности романтического национализма раннекапиталистической эпохи.
Романтики желали улучшить общество, украинские национал-радикалы провозгласили единственной целью удовлетворение материальных потребностей. Романтики использовали метод максимального раскрепощения личности, независимость которой опирается на возможности свободного предпринимательства и ограничение государственных функций внешней политикой, обороной, полицейским, судебным и фискальным обеспечением.
Украинские национал-радикалы конца ХХ века попытались опереться на максимальное усиление государственной идеологической монополии, создание "советской власти наоборот". Они стремились навязать обществу свой идеал при помощи силы государственного принуждения. Общество, приученное коммунистами покорно следовать за государственной идеологической колесницей, не возражало, но продолжало требовать "жизни как в Европе" здесь и сейчас.
Так же, как до них постсоветская бюрократия, националисты поняли, что контроль над властью они не удержат – общество разочаровывается в них быстрее, чем украинизируется. Тогда они попытались опереться на авторитет внешних сил, призвав к участию в управлении Украиной иностранных специалистов. Начавшись с разовых акций, процесс завершился в 2014 году полной передачей Украины под внешнее управление.
Но внешние управляющие абсолютно не интересовались ни надеждами украинского народа, ни желаниями украинских националистов. Как раз в это время американо-российские противоречия достигли предела, и Украина рассматривалась Западом, прежде всего США, как расходный материал, ценой которого можно ослабить Россию.
В результате восемь лет США старательно толкали Украину к конфликту с Россией и наконец довели дело до войны, из которой Украине уже не выйти прежней.
Украинская катастрофа последовательно складывается из трех идейных катастроф:
форсированного строительства капитализма, приведшего к появлению его архаической тупиковой коррупционной версии;
строительства национального украинского государства путём переформатирования русского этнического субстрата, что привело к разрушению и атомизации нормального общества и возникновению общества-кадавра, ориентированного на отказ от традиционных ценностей ради так и не достигнутого им элитного потребления;
невозможности вступления в "европейский клуб цивилизованных наций", которое должно было автоматически гарантировать доступ к европейскому уровню материальных благ. Выяснилось, что в Европу не берут и обеспечивать украинцам сладкую жизнь никто не будет.
При этом последовательный отказ общества, а затем и государства от возможности влиять на свою судьбу в пользу внешнего управления привел к столь полной инфантилизации украинского кадавра, что даже провал европейской идеи не стимулировал его к попытке взять свою судьбу в собственные руки. Общество надеялось на очередного президента, который обещал совершить чудо. Очередной президент надеялся на помощь Запада.
Кончилось катастрофой.
Но эта катастрофа может стать очистительной, если потрясение от неё встряхнет украинцев, как встряхнул немцев крах нацизма, заставит переосмыслить последние три десятилетия, заняться работой над ошибками – созданием "прекрасного нового мира" своими собственными руками.
Тогда найдутся и адекватные политики, и ответственные союзники. Иначе украинское общество рискует не пережить текущую руину – разъедется по иным странам, фактически спасаясь от себя самого.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
