https://sputnik-abkhazia.ru/20211028/finansovye-narusheniya-i-proverka-chernomorenergo-itogi-raboty-kontrolnoy-palaty-1036091160.html
Финансовые нарушения и проверка "Черноморэнерго": итоги работы Контрольной палаты
Финансовые нарушения и проверка "Черноморэнерго": итоги работы Контрольной палаты
Sputnik Абхазия
Контрольная палата провела проверки работы государственных учреждений за 2020 год. 28.10.2021, Sputnik Абхазия
2021-10-28T11:37+0300
2021-10-28T11:37+0300
2021-10-28T12:10+0300
в абхазии
контрольная палата абхазии
интервью
https://cdnn1.img.sputnik-abkhazia.info/img/07e5/02/03/1031764241_0:78:1500:922_1920x0_80_0_0_9f5f672c394a3fabec20d78a279fa6b6.jpg
О том, какие нарушения были выявлены, почему в большинстве случаев не возбуждается уголовное дело, какие выводы были сделаны по итогам проверок "Черноморэнерго", рассказал в интервью радио Sputnik председатель ревизионного органа Роберт Аршба.Беседу вела Наала МукбаSputnik– Хотелось бы начать с результатов проверок за последний год. Какие проверки вы совершили? С какой информацией пришли к нам в студию?– Речь идет о проверках за 2020 год. Все проверки крупные, у каждой своя специфика, так как охвачено много отраслей, в каждом отдельном случае надо разбираться. Все объекты контроля несут свою нагрузку на бюджет. От их качества работы зависит развитие страны.Было проведено 10 плановых и одно внеплановое контрольных мероприятий. В их рамках было охвачено 56 объектов контроля. В Народное Собрание отправлено 11 материалов, практически все наши контрольные мероприятия завершаются отчетом, соответственно все они в рамках закона Республики Абхазия должны быть отправлены в Народное Собрание. Также в рамках наших функций и задач были сделаны 32 заключения, которые также были отправлены в Народное Собрание. В рамках всех проведенных мероприятий в Генеральную прокуратуру были направлены материалы по объектам контроля, 12 представлений и одно предписание по четырем контрольным мероприятиям. Еще были направлены уведомления о бюджетных мерах предупреждения в Министерство финансов по трем объектам.– Роберт Иванович, вы говорите, что направляете в прокуратуру дела, но какой процент от дел, которые вы направляете в прокуратуру, потом доводится до суда? Ваше ведомство ведет статистику?– Мы такую статистику не ведем. Но исходя из уже проделанной работы, мы видим, что процент очень низкий. – Примерно, чтобы представить. Вот вы проделываете огромную работу, в итоге каков результат? Получается, вы представляете все факты, всю информацию, а что дальше?– Ну, я сейчас не могу вмешиваться во внутренние дела Генеральной прокуратуры, говорить о том, что им мешает. По некоторым материалам они нам отвечают, что нет состава преступления.– Получается, это уже камень в ваш огород.– Я бы не сказал. Возможно, в нашей части мы не дорабатываем именно в предоставлении информации, может, еще дополнительно нужно нам добывать информацию, которая привела бы к такому результату, что по данному материалу будет возбуждено уголовное дело. Но могу привести другой пример, в начале нашей деятельности был проверен объект, относящийся к сельскому хозяйству – "Абхазсельхоззаготовка". Вроде бы Генеральная прокуратура действительно согласилась с нашими доводами, доказала нецелевое использование средств, направила материалы в Верховный суд, все инстанций были пройдены, преступление доказано, решение суда есть, но логического завершения нет. То есть человек оштрафован, ему дали условный срок, но целевой кредит размером 9 миллионов 800 тысяч рублей никто не собирается возвращать, о нем и слова нет даже в решении суда. Смягчающим обстоятельством было то, что у Министерства сельского хозяйства на тот момент не было претензий, хотя оно выдавало на тот момент эти деньги. А кто их будет возвращать, если так сформировано дело?– Какую причину вы видите в происходящем?– Ну, я думаю, что этот вопрос не ко мне.– Чаще всего с какими видами нарушений вы сталкиваетесь? – Это нарушение бюджетного законодательства, нарушение законодательства в бухгалтерском отчете, нарушение в рамках нецелевого использования бюджетных средств, неэффективного использования бюджетных средств, нарушение налогового законодательства. Мы непосредственно в рамках закона не призваны этого делать, есть Министерство по налогам и сборам, их прямая задача – следить за администрированием и начислением налогов и поступлением их в бюджет страны. Но в рамках своих мероприятий, если мы обнаружим нарушение, то эти факты, безусловно, отражаются в наших отчетах и затем направляются в налоговую для дальнейшего реагирования. По некоторым материалам действительно было реагирование. То есть у нас такая связь есть.– Сейчас много разговоров вокруг Инвестиционной программы. Президент даже взял ее под личный контроль, есть проблемы с освоением средств. В реализации Инвестиционной программы какие нарушения выявлены вами?– Только что я об этом говорил. Это все можно отнести и к Инвестиционной программе. Это нарушение и бюджетного законодательства, и налогового законодательства, и нецелевое и неэффективное использование средств. По освоению Инвестиционной программы, которая реализуется в виде финансовой помощи Российской Федерации, у нас тоже немало материалов было направлено. Это и материалы по форелевому хозяйству, которое сегодня должно было работать. Было потрачено около 70 миллионов рублей на развитие карпового хозяйства. Но, как видите, нет карпа, не осуществляется какая-либо деятельность в этом направлении. Хотя уже сегодня должны были видеть бурный экономический эффект. Вложения были произведены еще в 2013-2014 годах. Сегодня, спустя такое время, мы должны были иметь серьезный объект. То же самое касается и молочного завода, по которому также были направлены материалы.– Но ведь проект составлялся, согласовывался. На этапах реализации, при выделении этих средств, есть контролирующие органы. Как так происходит, что и самого объекта-то нет?– Видимо, это слабый менеджмент, плохо изучаем сегменты рынка, плохо изучаем сырьевую базу нашей страны, чтобы содержать данный молочный завод. Есть ли сырье у нас сегодня, чтобы молочный завод работал? Я могу сказать, что деньги на ремонт самого молочного завода были эффективно истрачены в рамках целевого назначения. Но теперь наступает другой этап, то есть мы ж должны получить результат, должны получить продукт. Но он не получен. Он вначале появился, но потом исчез. Эффективность же заключается не в том, что мы правильно потратили, а в том, что мы получаем результат. А получается, что все 125 миллионов потрачены неэффективно. Это бессмысленные траты для нашей страны, которые никак не отражаются на нашей экономике. Ни копейки дохода в бюджет от них практически нет, не считая арендных платежей.–Если суммировать все эти деньги, которые бюджет недополучил по разным причинам, то о каких суммах идет речь?– Я не могу говорить о том, что недополучил бюджет. Наша главная задача – устранять, упреждать эти нарушения, а если нарушения уже совершены – сказать о них и направить всю информацию по этим нарушениям в соответствующие органы. Вся информация поступает в Парламент, оттуда должно идти реагирование. Безусловно, это адресовано и исполнительной власти, они сегодня осваивают бюджет, и они также оповещены, осведомлены в рамках информационных писем. Они со своей стороны также должны реагировать. Мы со своей стороны стараемся вовлекать в этот процесс всех. Но когда в этой цепочке не все, результат такой будет, какой есть сегодня.– Не все заинтересованы, вы хотели сказать?– Мы все должны быть заинтересованы уже не делать этого.– Возвращаясь к Инвестиционной программе, в нашей студии председатель Гильдии строителей Леван Микаа предложил сделать процесс более прозрачным, чтобы все эти проекты выносились на общественный суд, был создан сайт, чтобы люди видели этапы реализации проекта. Как вы считаете, позволит это улучшить ситуацию?– Мы фиксируем этот факт, мы говорим об открытом конкурсном подборе, есть те разделы Инвестиционной программы, которые должны быть реализованы в этом году, в будущем году. Конечно, мы говорим о том, что все подряды должны проходить конкурс. И тот, кто в рамках конкурсной программы представит приемлемые, выгодные условия для государства, должен выиграть тендер. Все должно быть чисто, потому что у нас уже был случай в рамках освоения средств резервного фонда президента по ликвидации последствий стихийного бедствия. Еще в 2014 году были получены средства тоже в рамках финансовой помощи Российской Федерации около 30 миллионов рублей на ремонт троллейбусной линии Маяк - Рынок. Она длительное время не функционировала. Жители этого района были лишены этого вида транспорта, и им приходилось пользоваться более дорогим видом транспорта. Хотя деньги поступили в конце 2014 года, но реализация началась всего лишь в 2016 году. То есть деньги лежали и не осваивались из года в год. В итоге, когда сделали конкурс, данный подряд получил человек, который по уши в долгах. И результат, и материалы нами были переданы в прокуратуру. Потом данный подряд перекатил, непосредственно Троллейбусное хозяйство занялось этим делом. Представляете, сколько времени ушло.– А в чем тогда смысл вашей работы? Вот вы проверяете, проводите большую работу.– Я думаю, что, безусловно, к нам есть доверие. Но просто структуры должны немножко поднапрячься. А наша задача – донести. Мы не карательный орган.– Еще один интересный и острый вопрос, который сейчас обсуждается в обществе – проверки деятельности "Черноморэнерго". Что выявили проверки последних лет? Можно ли точно сказать об объеме электроэнергии, которая поступает в Абхазию? Это один из главных вопросов, который в обществе обсуждают.– Да, нами действительно проводились проверки. Я считаю это одним из самых серьезных материалов за послевоенное время в рамках "Черноморэнерго", которое было сделано руками Контрольной палаты. За 28 послевоенных лет мы не решили одну главную задачу – как и любой коммерческий объект, они не смогли саккумулировать, администрировать выручку, потому что любой объект без выручки существовать не может. У нас огромные потери. Главное – выручка. Для чего делается любой торговый объект? Ради выручки. У нас колоссальное количество электроэнергии потребляется – и мизерная собираемость. А как будет объект существовать? Большая сумма долгов у "Черноморэнерго" перед бюджетом, у них эта сумма наращивается и накапливается.– А каков объем электроэнергии, которая потребляется? Ведется точный учет?– Ввиду отсутствия приборов учета именно на момент проверки, а она проводилась в 2018-2019 годы, точной информацией не обладаю. На тот момент были только две цифры – объем электроэнергии, который выходит из ИнгурГЭСа и объем электроэнергии, который идет в рамках перетока из России. А в остальном, что происходит внутри, невозможно сказать без приборов учета. Я вообще опасаюсь об этом говорить, все ли дошло до потребителя, может, было отвлечено на другое, может, было хищение. Мы не можем сказать, потому что нет приборов учета. Но то, что мы теряли на тот момент более чем 300 миллионов киловатт, констатировали привлеченные аудиторы. Это более 20% потерь. Если это связано с низкими и высокими линиями, то это говорит о том, что все скоро развалится.– Вы сказали, что есть две цифры, которые мы можем озвучить – цифры по поступлению электроэнергии от ИнгурГЭС и цифры по перетоку из России. У вас были такие данные?– У нас были данные. Как раз эту выборку производили аудиторы.– Я так подробно спрашиваю, потому что договор между Абхазией и Грузией по поводу функционирования ИнгурГЭС и распределения электроэнергии 40 на 60 тоже в устной форме. Действительно ли Абхазия получает 40 процентов, и от какой цифры отталкиваются, когда говорят о 40 процентах?– Да, это никаким документом не закреплено. Данная статистика с момента устных договоренностей вызывает вопросы. Думаю, нужно поставить вопрос: а что было в 2010 году, что было в 2008 году, что было в 2005 году? То есть мы ж тогда не потребляли столько электроэнергии, сколько сегодня. Тогда мы могли потреблять и 20% от общей выработки ИнгурГЭСа. Ведется ли такой учет? Такой учет я вообще не видел, сколько мы тогда потребляли. Естественно, мы свою долю не осваивали.Я не могу зайти в организацию, которая нам не подотчетна и практически не зарегистрирована у нас. Имущество ИнгурГЭСа, вся прилегающая территория, все перепадные не находят отражение в "Черноморэнерго", исключение - линия "Кавкасиони", благо ее поставили на баланс "Черноморэнерго".– То есть точной информации ни у кого нет?– Безусловно, мы должны исходить из тех цифр, которые мы получаем от "Черноморэнерго" и ИнгурГЭСа, и входящих в рамках перетока. Информацию можно проверить. Есть специальные измерительные приборы, которые включаются, специалисты это могут спокойно сделать. По месяцам выдали информацию по потребляемой электроэнергии. Это на период за 2018-2019 годы.– Еще я хотела затронуть вопрос собственности ИнгурГЭСа.– Мы в своих отчетах указали, что этот вопрос лежит в политической плоскости. И для ее решения нужна воля. Без энергии мы не можем, хотим или нет, но мы контактируем по данному вопросу.
https://sputnik-abkhazia.ru/20210401/Kontrolnaya-palata-Abkhazii-podvela-itogi-proverok-za-2020-god-1032130286.html
https://sputnik-abkhazia.ru/20201112/Parlament-progolosoval-za-izmeneniya-byudzhetnogo-ustroystva-Abkhazii--1031273252.html
https://sputnik-abkhazia.ru/20211020/aslan-bzhaniya-poobeschal-vzyat-investproekty-pod-lichnyy-kontrol-1035995395.html
https://sputnik-abkhazia.ru/20210630/Ankvab-nazval-summu-dolgov-byudzhetnykh-organizatsiy-pered-Chernomorenergo-1032737568.html
https://sputnik-abkhazia.ru/20211025/takie-obstoyatelstva-mikaa-o-problemakh-realizatsii-investprogrammy-v-abkhazii-1036032275.html
https://sputnik-abkhazia.ru/20211027/ankvab-poruchil-povysit-sobiraemost-platezhey-za-potreblennuyu-elektroenergiyu-1036087932.html
https://sputnik-abkhazia.ru/20211027/veernye-otklyucheniya-sveta-vvedut-v-chasti-abkhazii-iz-za-peregruzki-na-linii-1036089906.html
Sputnik Абхазия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2021
Sputnik Абхазия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Новости
ru_AB
Sputnik Абхазия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Абхазия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
контрольная палата абхазии, интервью
контрольная палата абхазии, интервью
О том, какие нарушения были выявлены, почему в большинстве случаев не возбуждается уголовное дело, какие выводы были сделаны по итогам проверок "Черноморэнерго", рассказал в интервью радио Sputnik председатель ревизионного органа Роберт Аршба.
– Хотелось бы начать с результатов проверок за последний год. Какие проверки вы совершили? С какой информацией пришли к нам в студию?
– Речь идет о проверках за 2020 год. Все проверки крупные, у каждой своя специфика, так как охвачено много отраслей, в каждом отдельном случае надо разбираться. Все объекты контроля несут свою нагрузку на бюджет. От их качества работы зависит развитие страны.
Было проведено 10 плановых и одно внеплановое контрольных мероприятий. В их рамках было охвачено 56 объектов контроля. В Народное Собрание отправлено 11 материалов, практически все наши контрольные мероприятия завершаются отчетом, соответственно все они в рамках закона Республики Абхазия должны быть отправлены в Народное Собрание. Также в рамках наших функций и задач были сделаны 32 заключения, которые также были отправлены в Народное Собрание. В рамках всех проведенных мероприятий в Генеральную прокуратуру были направлены материалы по объектам контроля, 12 представлений и одно предписание по четырем контрольным мероприятиям. Еще были направлены уведомления о бюджетных мерах предупреждения в Министерство финансов по трем объектам.
– Роберт Иванович, вы говорите, что направляете в прокуратуру дела, но какой процент от дел, которые вы направляете в прокуратуру, потом доводится до суда? Ваше ведомство ведет статистику?
– Мы такую статистику не ведем. Но исходя из уже проделанной работы, мы видим, что процент очень низкий.
– Примерно, чтобы представить. Вот вы проделываете огромную работу, в итоге каков результат? Получается, вы представляете все факты, всю информацию, а что дальше?
– Ну, я сейчас не могу вмешиваться во внутренние дела Генеральной прокуратуры, говорить о том, что им мешает. По некоторым материалам они нам отвечают, что нет состава преступления.
– Получается, это уже камень в ваш огород.
– Я бы не сказал. Возможно, в нашей части мы не дорабатываем именно в предоставлении информации, может, еще дополнительно нужно нам добывать информацию, которая привела бы к такому результату, что по данному материалу будет возбуждено уголовное дело. Но могу привести другой пример, в начале нашей деятельности был проверен объект, относящийся к сельскому хозяйству – "Абхазсельхоззаготовка". Вроде бы Генеральная прокуратура действительно согласилась с нашими доводами, доказала нецелевое использование средств, направила материалы в Верховный суд, все инстанций были пройдены, преступление доказано, решение суда есть, но логического завершения нет. То есть человек оштрафован, ему дали условный срок, но целевой кредит размером 9 миллионов 800 тысяч рублей никто не собирается возвращать, о нем и слова нет даже в решении суда. Смягчающим обстоятельством было то, что у Министерства сельского хозяйства на тот момент не было претензий, хотя оно выдавало на тот момент эти деньги. А кто их будет возвращать, если так сформировано дело?
– Какую причину вы видите в происходящем?
– Ну, я думаю, что этот вопрос не ко мне.
– Чаще всего с какими видами нарушений вы сталкиваетесь?
– Это нарушение бюджетного законодательства, нарушение законодательства в бухгалтерском отчете, нарушение в рамках нецелевого использования бюджетных средств, неэффективного использования бюджетных средств, нарушение налогового законодательства. Мы непосредственно в рамках закона не призваны этого делать, есть Министерство по налогам и сборам, их прямая задача – следить за администрированием и начислением налогов и поступлением их в бюджет страны. Но в рамках своих мероприятий, если мы обнаружим нарушение, то эти факты, безусловно, отражаются в наших отчетах и затем направляются в налоговую для дальнейшего реагирования. По некоторым материалам действительно было реагирование. То есть у нас такая связь есть.
– Сейчас много разговоров вокруг Инвестиционной программы. Президент даже взял ее под личный контроль, есть проблемы с освоением средств. В реализации Инвестиционной программы какие нарушения выявлены вами?
– Только что я об этом говорил. Это все можно отнести и к Инвестиционной программе. Это нарушение и бюджетного законодательства, и налогового законодательства, и нецелевое и неэффективное использование средств. По освоению Инвестиционной программы, которая реализуется в виде финансовой помощи Российской Федерации, у нас тоже немало материалов было направлено. Это и материалы по форелевому хозяйству, которое сегодня должно было работать. Было потрачено около 70 миллионов рублей на развитие карпового хозяйства. Но, как видите, нет карпа, не осуществляется какая-либо деятельность в этом направлении. Хотя уже сегодня должны были видеть бурный экономический эффект. Вложения были произведены еще в 2013-2014 годах. Сегодня, спустя такое время, мы должны были иметь серьезный объект. То же самое касается и молочного завода, по которому также были направлены материалы.
– Но ведь проект составлялся, согласовывался. На этапах реализации, при выделении этих средств, есть контролирующие органы. Как так происходит, что и самого объекта-то нет?
– Видимо, это слабый менеджмент, плохо изучаем сегменты рынка, плохо изучаем сырьевую базу нашей страны, чтобы содержать данный молочный завод. Есть ли сырье у нас сегодня, чтобы молочный завод работал? Я могу сказать, что деньги на ремонт самого молочного завода были эффективно истрачены в рамках целевого назначения. Но теперь наступает другой этап, то есть мы ж должны получить результат, должны получить продукт. Но он не получен. Он вначале появился, но потом исчез. Эффективность же заключается не в том, что мы правильно потратили, а в том, что мы получаем результат. А получается, что все 125 миллионов потрачены неэффективно. Это бессмысленные траты для нашей страны, которые никак не отражаются на нашей экономике. Ни копейки дохода в бюджет от них практически нет, не считая арендных платежей.
–Если суммировать все эти деньги, которые бюджет недополучил по разным причинам, то о каких суммах идет речь?
– Я не могу говорить о том, что недополучил бюджет. Наша главная задача – устранять, упреждать эти нарушения, а если нарушения уже совершены – сказать о них и направить всю информацию по этим нарушениям в соответствующие органы. Вся информация поступает в Парламент, оттуда должно идти реагирование. Безусловно, это адресовано и исполнительной власти, они сегодня осваивают бюджет, и они также оповещены, осведомлены в рамках информационных писем. Они со своей стороны также должны реагировать. Мы со своей стороны стараемся вовлекать в этот процесс всех. Но когда в этой цепочке не все, результат такой будет, какой есть сегодня.
– Не все заинтересованы, вы хотели сказать?
– Мы все должны быть заинтересованы уже не делать этого.
– Возвращаясь к Инвестиционной программе, в нашей студии председатель Гильдии строителей Леван Микаа предложил сделать процесс более прозрачным, чтобы все эти проекты выносились на общественный суд, был создан сайт, чтобы люди видели этапы реализации проекта. Как вы считаете, позволит это улучшить ситуацию?
– Мы фиксируем этот факт, мы говорим об открытом конкурсном подборе, есть те разделы Инвестиционной программы, которые должны быть реализованы в этом году, в будущем году. Конечно, мы говорим о том, что все подряды должны проходить конкурс. И тот, кто в рамках конкурсной программы представит приемлемые, выгодные условия для государства, должен выиграть тендер. Все должно быть чисто, потому что у нас уже был случай в рамках освоения средств резервного фонда президента по ликвидации последствий стихийного бедствия. Еще в 2014 году были получены средства тоже в рамках финансовой помощи Российской Федерации около 30 миллионов рублей на ремонт троллейбусной линии Маяк - Рынок. Она длительное время не функционировала. Жители этого района были лишены этого вида транспорта, и им приходилось пользоваться более дорогим видом транспорта. Хотя деньги поступили в конце 2014 года, но реализация началась всего лишь в 2016 году. То есть деньги лежали и не осваивались из года в год. В итоге, когда сделали конкурс, данный подряд получил человек, который по уши в долгах. И результат, и материалы нами были переданы в прокуратуру. Потом данный подряд перекатил, непосредственно Троллейбусное хозяйство занялось этим делом. Представляете, сколько времени ушло.
– А в чем тогда смысл вашей работы? Вот вы проверяете, проводите большую работу.
– Я думаю, что, безусловно, к нам есть доверие. Но просто структуры должны немножко поднапрячься. А наша задача – донести. Мы не карательный орган.
– Еще один интересный и острый вопрос, который сейчас обсуждается в обществе – проверки деятельности "Черноморэнерго". Что выявили проверки последних лет? Можно ли точно сказать об объеме электроэнергии, которая поступает в Абхазию? Это один из главных вопросов, который в обществе обсуждают.
– Да, нами действительно проводились проверки. Я считаю это одним из самых серьезных материалов за послевоенное время в рамках "Черноморэнерго", которое было сделано руками Контрольной палаты. За 28 послевоенных лет мы не решили одну главную задачу – как и любой коммерческий объект, они не смогли саккумулировать, администрировать выручку, потому что любой объект без выручки существовать не может. У нас огромные потери. Главное – выручка. Для чего делается любой торговый объект? Ради выручки. У нас колоссальное количество электроэнергии потребляется – и мизерная собираемость. А как будет объект существовать? Большая сумма долгов у "Черноморэнерго" перед бюджетом, у них эта сумма наращивается и накапливается.
– А каков объем электроэнергии, которая потребляется? Ведется точный учет?
– Ввиду отсутствия приборов учета именно на момент проверки, а она проводилась в 2018-2019 годы, точной информацией не обладаю. На тот момент были только две цифры – объем электроэнергии, который выходит из ИнгурГЭСа и объем электроэнергии, который идет в рамках перетока из России. А в остальном, что происходит внутри, невозможно сказать без приборов учета. Я вообще опасаюсь об этом говорить, все ли дошло до потребителя, может, было отвлечено на другое, может, было хищение. Мы не можем сказать, потому что нет приборов учета. Но то, что мы теряли на тот момент более чем 300 миллионов киловатт, констатировали привлеченные аудиторы. Это более 20% потерь. Если это связано с низкими и высокими линиями, то это говорит о том, что все скоро развалится.
– Вы сказали, что есть две цифры, которые мы можем озвучить – цифры по поступлению электроэнергии от ИнгурГЭС и цифры по перетоку из России. У вас были такие данные?
– У нас были данные. Как раз эту выборку производили аудиторы.
– Я так подробно спрашиваю, потому что договор между Абхазией и Грузией по поводу функционирования ИнгурГЭС и распределения электроэнергии 40 на 60 тоже в устной форме. Действительно ли Абхазия получает 40 процентов, и от какой цифры отталкиваются, когда говорят о 40 процентах?
– Да, это никаким документом не закреплено. Данная статистика с момента устных договоренностей вызывает вопросы. Думаю, нужно поставить вопрос: а что было в 2010 году, что было в 2008 году, что было в 2005 году? То есть мы ж тогда не потребляли столько электроэнергии, сколько сегодня. Тогда мы могли потреблять и 20% от общей выработки ИнгурГЭСа. Ведется ли такой учет? Такой учет я вообще не видел, сколько мы тогда потребляли. Естественно, мы свою долю не осваивали.
Я не могу зайти в организацию, которая нам не подотчетна и практически не зарегистрирована у нас. Имущество ИнгурГЭСа, вся прилегающая территория, все перепадные не находят отражение в "Черноморэнерго", исключение - линия "Кавкасиони", благо ее поставили на баланс "Черноморэнерго".
– То есть точной информации ни у кого нет?
– Безусловно, мы должны исходить из тех цифр, которые мы получаем от "Черноморэнерго" и ИнгурГЭСа, и входящих в рамках перетока. Информацию можно проверить. Есть специальные измерительные приборы, которые включаются, специалисты это могут спокойно сделать. По месяцам выдали информацию по потребляемой электроэнергии. Это на период за 2018-2019 годы.
– Еще я хотела затронуть вопрос собственности ИнгурГЭСа.
– Мы в своих отчетах указали, что этот вопрос лежит в политической плоскости. И для ее решения нужна воля. Без энергии мы не можем, хотим или нет, но мы контактируем по данному вопросу.
